Конструктивизм и ТДМ

Прежде всего проясним общий характер разногласий конструктивизма с двумя основными направлениями в теории международных отношений, реализмом и либерализмом.

При этом следует иметь в виду, что конструктивизм — сравнительно молодое направление, все еще находящееся в процессе своего становления и самоопределения.

Так, положения реализма восходят к «Истории Пелопоннесской войны» Фукидида и «Государю» Макиавелли.

Критика ТДМ, как мы уже видели, ведется сторонниками реализма с позиций вечности и неизменности основных принципов межгосударственных отношений — стремления государств к увеличению своего могущества в условиях небезопасного мира, неизбежности соперничества и противоборства между ними, необходимости соблюдения принципа баланса сил в отношениях между великими державами и т.п.

В свою очередь, либерализм восходит своими истоками к европейской философии XIX в. Либеральные сторонники ТДМ связывают ее основные положения с идеями о необходимости и возможности «вечного мира» в отношениях между государствами, провозглашая идеализм И. Канта мерилом нравственности в международных отношениях.

Мораль же трактуется Кантом как совокупность априорных принципов чистого долженствования. Эти моральные принципы и установки, находящиеся «внутри нас», представляют собой высшие императивы, соблюдение которых не должно останавливаться перед нарушением международного права, если его нормы вступают с ними в противоречие.

С таких позиций, как справедливо подчеркивает X. Булл, «верность в отношениях с еретиками не имеет иного смысла, кроме тактической выгоды; между избранными и проклятыми, освободителями и угнетенными не может возникать вопроса о взаимном признании прав на суверенитет или независимость».

Более того, априорные требования универсальной морали Канта имеют безусловный приоритет не только перед правилами сосуществования и общения между государствами, но и перед правилами общения и сосуществования между людьми и даже перед естественными правами человека, о приверженности идеалам которых не устают твердить сторонники либеральной доктрины, и, в частности, самым главным из них — правом на жизнь.

«Мир никоим образом не погибнет от того, что злых людей станет меньше», — писал Кант.

Ощущение того, что в современных условиях преодоление войн и достижение «вечного мира», в том числе и посредством повсеместного насаждения демократии, представляется некоторым представителям либерализма достаточно проблематичным, побуждает их к критике ряда положений ТДМ.

Как пишет Ж. Аттали: «некоторые нации могут перестать быть демократиями, чтобы развязать войну». В свою очередь, Г. Саламе отмечает, что «все зависит от качества демократий»: некоторые из них (например, Израиль) развязывали войны в 1967 и в 1982 гг., которые не были в полном смысле оборонительными.

Приведем и мнение П. Аснера: «…даже если бы все государства стали демократическими, миролюбивыми и были бы довольны своей участью, все равно война продолжала бы оставаться возможной и, в конечном счете, неизбежной вследствие их множественности и отсутствия верховного властного органа, который взял бы на себя обязанность разрешать конфликт меж ними или карать их провинности».

В этом отношении весьма показательной представляется точка зрения Э. Тодда.

Пытаясь отстоять миф демократического мира, на глазах разрушающийся под действием внешней политики единственной сверхдержавы и ее союзников (которые, впрочем, поддерживают ее не без некоторых колебаний — в духе классического «русского интеллигента»), он приходит к выводу о кризисе «передовых демократий», о их постепенной трансформации в олигархические системы.

Начав анализ «закона Дойла» с утверждения, что «войны между демократиями невозможны», Тодд завершает его следующими словами: «Признавая, что либеральная демократия ведет к миру, мы также признаем, что ее отмирание может привести к войне. Даже если закон Дойла и верен, вечного мира в кантианском духе не будет».

Так, начав с утверждения о безусловной верности ТДМ, автор фактически приходит к выводу о ее несостоятельности: ведь если демократия вырождается там, где она была сильной, и прогрессируя, тем не менее остается все еще слабой в других регионах, то следует признать, что от этой теории мало что остается.

В отличие от реализма и либерализма, конструктивизм базируется на работах социологов и философов XX столетия и активно заявил о себе в международных отношениях лишь в 1970-1980-е годы.

Наиболее принципиальным для конструктивистов является положение, согласно которому социальная реальность не является ни неизменно данной, ни рационально предопределенной. Они считают, что она ценностно и культурно своеобразна.

И реализм, и либерализм, напротив, преимущественно рационалистически ориентированны, настаивая на своем знании того, чем именно определяются интересы участников международных отношений.

Для реализма такие интересы состоят в максимизации безопасности и власти, а для либерализма — в либеральной модернизации экономических и политических институтов.

С точки зрения конструктивистов же концентрация на «объективно заданных» национальных интересах или же «естественных» политико-экономических институтах, например, таких как либеральная демократия западного типа, является неоправданно узкой.

Сами интересы, а следовательно, и рациональность заданы социально, а не интеллектуально, и подлежат изучению и пониманию. Ключ к такому пониманию — историческое и политическое осмысление интересов.

У всякой рациональности имеются глубокие исторически своебразные корни, и всякая рациональность создается и пересоздается деятельным участием политически влиятельных акторов.